В сравнительно недалеком прошлом, немногим более 100 лет назад, военная одежда все еще была яркой и многоцветной. Мундиры всех цветов радуги, блестящие пуговицы, пышные аксельбанты, цветные перевязи, сверкающие эполеты, алые и белые штаны, высокие кивера с длинными разноцветными султанами, горящие на солнце медные кирасы и шлемы, украшенные орлами. Солдата было видно издалека, и спутать его с гражданским человеком, а уж тем более с неодушевленным предметом было невозможно. Этим преследовались две цели: с одной стороны, запугать противника своим грозным видом, и с другой – дать возможность полководцу издалека видеть свои войска и различать полки между собой. Наиболее грозные силы вдобавок выделялись какими-либо хорошо заметными деталями одежды. Например, в русской армии XVIII века артиллеристы носили алые мундиры, а гренадеры – высокие шапки с блестящими медными налобниками. Ни о какой маскировке вроде здесь не могло идти и речи.

История развития камуфляжа как военной формы начинается с начала 20 века.

До прошлого века камуфляж как способ визуальной маскировки военной формы в армиях не применялся кроме случаев скрытных действий из засады отдельными отрядами. Так, например, 19 апреля 1775 года в бою при Лексингтоне двухтысячный английский отряд был разгромлен подразделением, состоявшим из нескольких сотен колонистов. Зеленые охотничьи куртки и енотовые шапки вестманов хорошо их маскировали среди лесной чащи. Это сражение наглядно показало преимущества тактики камуфляжа перед линейными прусскими построениями и пагубностью яркого, заметного обмундирования.

Совсем необязательно пытаться стать совершенно невидимым для противника. Это сделать крайне трудно, а нередко и вовсе невозможно. Но вот предстать перед противником совсем не тем, кто ты есть на самом деле, и тем самым запутать его – значительно проще.
 

Блестящий пример подобного камуфляжа был продемонстрирован во время знаменитой Полтавской битвы 27 июня 1709 года. В ночь перед битвой Петр I приказал Новогородскому полку поменяться мундирами с недавно сформированным Ладожским. Первый имел синие мундиры, а второй – серые. Как и ожидал Петр, шведы ударили по полку, одетому в серые мундиры, надеясь легко смять русских новобранцев. Но на их пути оказались новгородские ветераны, имевшие значительный боевой опыт (около 8 лет). Шведы оказались обмануты цветом мундиров. Атака была отбита.

Но это был не первый опыт Петра по камуфляжу. Еще во время второй осады Нарвы летом 1704 года он переодел в шведские мундиры два драгунских и два пехотных полка и с их помощью имитировал атаку с тыла на русские войска, осаждающие крепость. Комендант крепости попался на эту уловку и совершил вылазку, едва не закончившуюся падением Нарвы.

Поняв, что этот цвет спасает жизнь, англичане стали перекрашивать в него все, что поддавалось окраске. Мундиры и штаны, головные уборы и ботинки, одеяла и носовые платки, штабная мебель и палатки, ремни и белье – все приобретало цвет табачных листьев. Наиболее ретивые пытались перекрашивать в драб даже… кавалерийских лошадей, обозных мулов и служебных собак.

С 1880 года униформа подобного цвета стала появляться и в британских подразделениях в Индии. В традиционной тропической форме британской армии преобладал белый цвет, и новая форма получила название «хаки», что в языке хинди означало «пыльный, грязный» (в хинди это слово попало из другого языка – фарси – где оно означало «грязь», в смысле земля или почва). Теперь это слово есть практически во всех языках мира.

Японцы, эти старательные ученики, которые всегда быстро превосходят своих учителей, мгновенно сделали должные выводы. Вслед за англичанами они переодели свою армию в форму, которая совпадала по цвету с тоном местности. Ландшафт Юго-Восточной Азии имеет иную цветовую гамму, нежели африканский. Японцы подобрали наиболее подходящий тон, нечто среднее между оливковым и желтым. Спустя два года в униформе цвета хаки японские солдаты встретились на полях Маньчжурии с русскими полками. Российское военное ведомство не сделало ровным счетом никаких выводов из Англо-бурской войны. Впрочем, и другие страны тоже. Даже в самой Великобритании после долгих и ожесточенных дебатов нашли компромиссное решение – униформа английской армии остается неизменной, но для боев на особых театрах военных действий разрешается носить форму цвета драб.

В общем, в Русско-японскую войну русская армия вступила в солдатских белых гимнастерках и почти черных шароварах. Офицеры щеголяли в ослепительно белых кителях со сверкающими золотыми и серебряными погонами, офицерскими поясами и портупеями, обшитыми золотым и серебряным галуном, цветных фуражках с белыми чехлами. Меткий огонь японской пехоты, к которому добавлялся огонь пока еще немногочисленных пулеметов, быстро отбил у нашей пехоты желание ходить в атаку так, как это делалось в XIX веке. Японцы стреляли, сами оставаясь невидимыми. Пришлось русским солдатам и офицерам перекрашиваться в защитный цвет уже во время боев.

Между 1905 и 1914 годами военные разных стран исследовали зависимость заметности солдата на поле боя от цвета его мундира. Выяснилось, что самые заметные цвета – белый, ярко-желтый, черный, синий, красный, темно-зеленый, ярко-зеленый, коричневый и голубой, а наименее заметные – желто-коричневый, серый, сине-серый, оливковый, желто-зелено-серый и серо-голубой.

Многие страны сделали из Русско-японской войны верный вывод. Но внедрение защитного цвета далось военным, привыкшим к ярким цветным мундирам, нелегко. В России униформа защитного цвета была введена повсеместно лишь в 1907 году, в Швеции – в 1906-м, в Австро-Венгрии – в 1909-м, в Германии и Италии – в 1910-м. Самыми консервативными оказались французы. Первые эксперименты с защитной униформой они начали лишь в 1912 году, так что к началу Первой мировой войны новая походная форма лежала лишь на складах. В свои первые атаки французские пехотинцы пошли в алых брюках, ярко-синих мундирах с огромными красными эполетами и в разноцветных кепи. Трудно поверить, но факт остается фактом – французская армия надела защитное обмундирование лишь к лету 1915 года.



К концу Первой мировой русская армия носила тусклый серо-желто-зеленый цвет, англичане – драб, немцы – фельдграу (зеленовато-серый), французы – серо-голубой. Но когда началось осмысление опыта войны, специалисты пришли к однозначному выводу – защитного цвета для надежной маскировки недостаточно. Цвет одежды, наиболее подходящий на одной местности, демаскировал солдата на другой, да и достаточно большое однотонное пятно (фигура солдата в защитном обмундировании) все же выделялся на фоне местности, которая крайне редко имеет монотонный цвет. Скажем, хаки, отличный маскирующий цвет летом на фоне выгоревшей травы, перепаханной снарядами земли, выглядел тусклым пятном на фоне сочной яркой зелени весенних полей или тем более – на фоне снега зимой.

Стремление создать подходящее для всех видов местности обмундирование привело к пониманию того, что оно не должно иметь равномерную окраску. Первая идея пятнистого камуфляжа состояла в том, что на одежде должны одновременно присутствовать несколько цветов. Так родилась хорошо всем известная камуфляжная окраска.

В 20х годах в советской России командование Красной армии быстро сделало правильные выводы – была сформирована Высшая школа военной маскировки. Уже в 1927 году появились три вида маскировочной одежды. В Государственном институте АН СССР были начаты фундаментальные научные исследования основ маскировки войск и техники с привлечением выдающихся ученых С. М. Вавилова, В. В. Шаронова и др. Для сравнения уровня приведём пример – первый камуфляжный рисунок, использовавшийся американской армией, был разработан садоводом Н.Гиллеспи.

в начале 30-х годов в СССР были разработаны костюмы с унифицированным деформирующим рисунком больших амёбообразных пятен, которые в сочетании с мешковатостью самого костюма, хорошо «разбивали» силуэт человека. В таких «маскировочных халатах» Красная Армия и вступила в Великую Отечественную войну.



Расцветка и форма маскировочного костюма «разбивала» силуэт человека, а не пытались слить его с окружающей местностью. Цвета рисунка камуфляжа были подобраны с учётом различной местности и времени года, например чёрные деформирующие пятна по травянисто-зелёному фону для лета, или грязно-коричнево-жёлтый фон с тёмно-коричневыми «амёбами» для осени.

Маскировочные халаты и костюмы надевались поверх обмундирования и снаряжения, доступ к которому осуществлялся через специальные прорези. Огромный капюшон натягивался непосредственно на стальной шлем или фуражки и скрадывал очертания плечей и головы.

Помимо костюмов были разработаны ковры, имитирующие траву, маски для станковых пулемётов, оригинальная маскировочная бахрома-лента с вплетённым в неё мочалом – ей обматывались по голове и плечам.

Потенциальные противники тоже не сидели сложа руки – в Германии в 1931 году был разработан рисунок камуфляжа Spliter («осколок» – нем.) из ткани с этим рисунком во время войны производились плащ-палатки, блузы, чехлы для стальных шлемов.

Свои исследования в этой области проводило и ведомство Гимлера – в годы войны войска СС использовали до семи видов рисунков в разных вариантах расцветки. В современном бундесверовском «флектарне» явно просматривается влияние рисунка образца 1944 года «горошина».

Конечно, наша армия уступала немецкой по массовости применения камуфлированных предметов обмундирования – у нас они стояли на снабжении в разведывательных, инженерно-штурмовых и снайперских подразделениях, но доработка и совершенствование средств маскировки, с учётом фронтового опыта, велись постоянно.
В 1944 году были проведены исследования трофейных средств маскировки. На основе обобщённого опыта в конце войны появился новый трёхцветный рисунок, напоминавший вышивку крестом (американцы додумались до этого только через пятьдесят лет). Такой рисунок создаёт оптическую иллюзию смазанности и совершенно не привлекает внимания.

Дополнительно ткань прокатывали «амёбами» светлого оттенка. Связано это с тем, что мелкопятнистый рисунок, хорошо маскирующий на близком расстоянии, на больших дистанциях сливается в сплошное пятно. Тут-то и начинают «работать» большие пятна – практически идеальная маскировка.

После войны в институте проводилось обобщение и исследование опыта боевых действий. Вместо маскировочного костюма в 1950 году на снабжение был принят маскировочный комбинезон. В 1957 году он был модернизирован. В конструкции комбинезона были введены шлёвки для крепления растительности – совсем не лишний элемент.

Комбинезон до сих пор служит во многих разведподразделениях – из старых запасов. Для мотострелковых подразделений деформирующий рисунок наносился на специальную ткань крупного полотняного плетения. Костюм КЗС из этой ткани, предполагалось носить поверх обычного обмундирования или ОЗК (очень разумный шаг, учитывая, что деформирующий, контрастный рисунок, хорошо работающий в подлеске, совершенно не подходит для открытого пространства, где наоборот необходимо что-нибудь грязно-жёлтое или серо-зелёное).

Костюм широко применялся в Афганистане и досих пор пользуется популярностью на Северном Кавказе – в тридцатиградусную жару можно существовать только в х/б сетке. Правда уже в 70-х годах стало ясно, что все эти образцы устарели. Кстати, интересно, что отечественный двухцветный камуфляж на западе называют «компьютерным» (computer madding).

Рисунок напоминает листья дуба и выполнен в нескольких цветовых вариантах. Светло-серые по тёмно-зелёному фону (комбинезон также выворачивался на ночную, менее контрастную сторону), и жёлтые пятна на травянисто-зелёном фоне. Рисунок хорошо работает в подлеске в сочетании с тенями от растительности, но деформирующий рисунок слишком повторяется, а контрастные светло-серые пятна на близком расстоянии привлекают внимание.

В начале 80-х годов, в институте, в рамках тем «Озимь» и «Левзея» начались исследования по новым образцам деформирующей окраски и подбору соответствующих тканей. В 1984 году было принято постановление о принятии на снабжение новой полевой формы одежды.

Камуфлированная ткань для нового обмундирования производилась по образцам, разработанным институтом в ходе ОКР (опытно-конструкторской разработке) «Бутан». Необходимо заметить, что отечественные рисунки камуфляжа, в отличие от западных, не имеют названий и различаются по артикулам.

Существующие и обиходе и литературе названия являются сленговыми, из-за чего «дубками», «листопадами», «берёзками», «амёбами» зачастую называют совершенно разные рисунки. Камуфляж, разработанный в ходе ОКР «Бутан», практически идеально разбивает силуэт человека на фоне растительности – одинаково хорошо и с пяти шагов, и со ста метров; и летом, и зимой при условии соблюдения изначальной колористки (вот это является проблемой).



В конце 80-х ВДВ и морскую пехоту переодели в новое камуфлированное полевое обмундирование. К сожалению, сейчас ткань с таким рисунком используется только при производстве костюмов для лётного состава ВВС.

В 1994 голу рисунок был заменён другим, более универсальным, также разработанным в институте. Рисунок издалека напоминает листву молодых берёзок и неплохо маскирует на луговых и степных фонах, но имеет несовременный дизайн и непривлекательный внешний вид.

В конце 90-х годов ИВУ МО на его основе запустило в производство новый рисунок «Флора». В нём явно прослеживается влияние «тигрового» рисунка времён вьетнамской войны – единственного по-настоящему удачного, и продуманного камуфляжа в американской армии. Несмотря на свой довольно «страшненький» внешний вид, «флора» очень даже хорошо маскирует в средней полосе России, получше разных «вудландов», «диджиталов», «флектарнов» и т. п

Связано это с проведённым в институте хорошим подбором оттенков зелёного и коричневого цветов, а также горизонтальным распределением теней в подлеске. Из-за характерных полос, в войсках камуфляж быстро прозвали «арбузным».

Специалисты ЦВУ МО просто «положили» укрупненный и округленный предыдущий рисунок набок, с сохранением прежних цветов. Камуфляж хорошо работает до пятидесяти метров, а после застирывания до ста.
В 2008 году был разработан новый тип камуфляжа – цифровой. О нём известно немного, практического применения в войсках нет, а единственной реальное участие данного камуфляжа в каких либо мероприятиях ВС РФ – парад на Красной площади 9 мая 2008 года.



Добиться нужного набора цветов, чтобы хотя бы один из них совпадал с фоном местности, практически невозможно. Приходится довольствоваться только общим совпадением: на местности с преобладанием зеленого цвета – различными оттенками зеленого, на песчано-пустынной – серо-желтыми и серо-коричневыми тонами.

Возникает еще один вопрос – какой насыщенности должны быть цвета маскировочной одежды? И сколько цветов должен иметь камуфляж? Много – окажется, что одного-двух совпадающих цветов явно не хватает для маскировки. Мало – трудно рассчитывать, что на местности будут именно эти тона.

Методом проб и ошибок специалисты в конце концов поняли – человек хорошо распознает и выделяет на общем фоне предметы, внешние и внутренние контуры которых ему знакомы. Часто глазу достаточно хотя бы частично распознать предмет, и мозг дорисовывает в сознании все остальное. И наоборот – нередко достаточно показать предмет под углом зрения, под которым человек никогда его не видел, и хорошо знакомый предмет не будет опознан.

В общем, непростая это задача – сделать так, чтобы противник увидел, но не распознал то, что должно быть от него скрыто. А не распознав предмет, невозможно понять – представляет ли он опасность. В этом-то как раз и состоит основной принцип камуфляжа – быть невидимым, будучи видимым.